Наталья Девятко - Карта и компас [litres]

— Не верь ему, — уцепившись когтями за край, на крыше сидела огромная белая птица с янтарными глазами. Заклятые огненные отблески и тени гуляли по черепице. — Не верь давним — порождениям мрака. Ты будешь проклят за то, что якшаешься с силами тьмы.

Улыбаясь, Ярош спрятал саблю.

— Летела б ты отсюда, пташка…

— Ты променяешь свою свободу на дружбу с этим жалким подобием божества? — в голосе птицы скользнули знакомые нотки, огненные отблески едва заметно мерцали и на ее оперении. — А за то, что ты носишь подле сердца, тебя ждут вечные муки. Отдай мне карту, пока не поздно.

Но Ярош лишь высокомерно смотрел на того, кто так старался запугать его.

— Убирайся прочь. Указывай путь истины другой грешной душе.

— Ты пожалеешь, Ярош Сокол!

Птица взмыла к звездному небу. Ее крылья уже не казались белоснежными, на крыше догорали отблески заклятья, осыпаясь серой пылью. Птица летела, борясь со штормовым ветром, неожиданно подувшим с моря, и теряла пышные белые перья, нежданным снегом ложащиеся на землю.

Дверь приоткрыта, золотистый свет выплеснулся на улицу. Ярош толкнул дверь и вошел.

За столом, накрытым синей бархатной скатертью, расшитой золотыми звездами, сидела гадалка, раскладывала пасьянс. Уже немолодая одинокая женщина, чьими роскошными волнистыми светло-русыми волосами и зелеными глазами не соблазнялись мужчины. Все остерегались назвать ее своей женой, пусть какой бы красивой она ни была в юности.

Пират опустился на стул напротив хозяйки.

— Погадай мне.

— А заплатить есть чем? — она даже не подняла взгляд на позднего посетителя.

— Есть, — к золотым звездам добавились три серебряные полные луны.

— Сними, — попросила гадалка, перетасовав карты.

Казалось, женщина взволнована. Ярош с усмешкой сдвинул верх колоды, оставив одну карту. Она и легла в центр.

Гадалка раскладывала пасьянс только ей известным способом, как подсказывало сердце. На мгновение она замерла, прежде чем открыть первую тройку. Русая прядь скрыла бледную щеку.

Выпадала дорога и много испытаний. Рядом ходила беда, но корабль ускользал, теряясь среди волн в последнее мгновение. Сверкали золотом сокровища, и Морской Дьявол хохотал в бездне океана…

Осталась последняя карта, вокруг которой лежали веера открытой судьбы. Гадалку внезапно овеял ужас.

— Открой сам, пират. Я знаю, что там. Ты тоже знаешь.

— Там «Смерть», но я открою, — стараясь, чтобы не дрожала рука, он потянулся к сердцу пасьянса: чародейка рассказала все, что было у него сейчас на сердце, в пророчестве она тоже не ошиблась.

Карта была чистой. Черной.

— Эта не из моей колоды! — ахнула гадалка.

— И часто такое случается? — черная карта возвращала надежду на удачное окончание приключения.

— Карты лгут пиратам, только иногда говорят правду. Как сейчас, так?

— Именно так, — Ярош, не отрываясь, смотрел в глубокие, как море, зеленые глаза. — Как тебя зовут?

— Итана, — женщина растерялась. — Зачем пирату имя гадалки?

— Чародейки, не гадалки, — рассмеялся Ярош. — Хочешь добыть сокровища со мной вместе, Итана?

— А у карт спросить позволишь? — она собрала пасьянс в колоду.

— А они не соврут?

— Мне — нет.

— Тогда они и скажут, где найти мой корабль, — Ярош оставил Итану наедине с картами.

Возле порога дома гадалки лежало тусклое белое перо. Пират поднял его, но не удержал: перо было холоднее осколка льда, холоднее снегов, которыми зимы засыпают землю. Только уже в течение многих лет не приходили на побережье Элигера безжалостные властительницы севера.

Ярош бросил перо в лужу, и оно поплыло по воде призрачным кораблем.

Стоило напиться после всего этого. Чтоб хотя бы отогреться…

Что капитан и сделал.

В таверне было почти пусто: три стола заняты, за одним двое выпивох уснули, ведь ночь клонилась к рассвету. Поэтому никто не обратил внимания на высокую женскую фигуру, прячущую крылья под черным плащом. Или это плащ был крыльями?.. Женщина подсела к столу Яроша, сняла капюшон, открыв короткие темные волосы.

— Может, хватит пьянствовать, Сокол? — весело спросила она.

— Не твое дело! — огрызнулся пират.

Но, сколько бы он ни выпил, капитан узнал незваную гостью, еще одну из давнего народа, — уходя, ночь назвала последнее Имя.

— Твоей любимой карты не было в колоде. Почему, Марен?

— Потому что я ее вытащила. Наш путь общий, пиратский капитан, — Марен отобрала у Яроша кружку, провела над ней бледной рукой. — Я знаю, какую карту сокровищ ты получил сегодня от моей названой сестры. Я могу указать тебе курс.

— Мой компас укажет мне курс, — пират смотрел на кружку, из которой исчезал желанный ром.

— Тогда я помогу тебе набрать команду. Только больше ты не будешь пить, — давняя ехидно усмехнулась. — Пока не найдешь сокровища.

— С какой это радости я должен соглашаться? — хмель слетел с него, исчезнув словно ром. — Я сам соберу людей, способных стать отчаянными пиратами!

— Знаю. И ты уже нашел нескольких. Но взгляни сюда, — она толкнула к пиратскому капитану кружку, неожиданно до краев наполнившуюся прозрачной водой.

Ярош не мог не смотреть. Но о том, что он там увидел, никто не узнает. Обещание или пророчество черной карты, будущее, которое могло таким и не быть, изменили его решение.

— Я согласен, Марен. И кого ты предлагаешь взять в нашу команду?

За окном таверны всходило солнце.

— Кого я предлагаю? — Марен осматривала зал таверны, поморщившись, когда солнечный луч упал на край ее плаща. — Ее, к примеру…

Ярош проследил за взглядом нечеловечески глубоких глаз. Низенькая девушка собирала грязную посуду. Черные волосы красавицы спрятаны под платком, только одна прядь выбилась, как змея, извиваясь по щеке.

— Ее? — недоверчиво переспросил пират, присматриваясь к девушке внимательнее. — Хотя она больше похожа на королеву, чем на служанку. Но что-то темное в ней есть…

— Не больше, чем во мне. Позови девушку.

— Эй! Принеси-ка нам… — Ярош искоса глянул на улыбающуюся Марен. — Воды. Холодной.

Девушка покраснела и скрылась за стойкой.

— В тебя влюбились, — заметила собеседница.

— Не думаю. Если влюбилась, то в свободу. Много ли она видела в этом городке?

— У нее есть жених.

— Тогда уверен, что немного, а увидит и того меньше.

Вскоре девушка появилась с кувшином, наполненным родниковой водой. Разлила по чистым кружкам.